Интервью хирурга-имплантолога Антона Гарсимова для бизнес-портала «Понедельник»: о разработках, образовании и стоимости стоматологии в мире

Хирург-имплантолог Антон Герасимов рассказал, с какими трудностями столкнулся при конструировании собственного 3D-микроскопа, о работе в студенческие годы и почему стоматология в России и за рубежом стоит так дорого

— Вы изобрели этот аппарат из интереса или иначе просто невозможно было оперировать и имплантировать на высоком уровне?

— Даже если вдруг во всем мире пропадет электричество, хороший врач все равно сможет оказать пациенту необходимую помощь. Просто когда ты занимаешься чем-то постоянно, то всегда находишься в поиске: как бы вот это улучшить, а вот это упростить? И это естественный процесс для любой области, не только медицины. Чтобы появлялись идеи, тебя постоянно что-то должно не устраивать. А на каждое «нет», всегда нужно задавать вопрос «Как?». Все мои разработки рождались таким образом. Так и с идеей 3D-микроскопа. Сначала просто хотел его купить, в Европе или России, но мне сказали, что такого нет, и сделать его невозможно. Это было несколько лет назад. Но так как я не понимаю слово «нет», я переформулировал его в вопрос «Как?». Долго думал, много раз писал в одну австрийскую компанию, которая обещала сделать 3D-микроскоп по моим чертежам, связывался с несколькими российскими разработчиками медицинской техники. Но пока они размышляли, сам уже все сделал.

— Много ли времени ушло на изобретение, как вы над ним работали?

— С момента, когда я твердо сказал себе «Все, я сделаю этот микроскоп!», и до момента, когда он уже был собран, ушло несколько месяцев. Причем большая часть времени была потрачена на поиск необходимого оборудования: найти его оказалось очень сложно, пришлось заказывать и ждать комплектующие из разных стран. А на усовершенствование 3D микроскопа ушло около четырех лет и порядка $7000. И только сейчас мне удалось достичь того самого эффекта «полного погружения». В первую очередь благодаря многократному увеличению и передаче объемного изображения в режиме реального времени. То есть мне необязательно смотреть в рот пациента, можно ориентироваться исключительно на 3D-изображение. В этом плане самая первая конструкция уступала настоящей: задержка была примерно двести миллисекунд. Работу это, конечно, сковывало. Но я не отчаивался: тестировал, дорабатывал и снова тестировал.

— Расскажите подробнее, что может ваш аппарат?

— Он передает объемное изображение труднодоступных мест с увеличением в 16 раз и позволяет работать с ним в онлайн-режиме без прямого взгляда в операционное поле. Весь процесс записывается на видео. Конструкция представляет собой небольшой навесной микроскоп с двумя стереокамерами, который располагается над ротовой полостью пациента и настраивается на оперируемую зону. Само 3D-изображение в высоком разрешении отображается на дисплее. Также конструкция оснащена бестеневым светом, аппаратурой для параллельной видеозаписи 2D и 3D ряда и трансляции в прямом эфире. Я могу проводить операцию, ориентируясь исключительно на VR, будто оперируемая зона находится прямо перед глазами. Это повышает точность действий и расширяет мои хирургические возможности. Кроме того, меньше устают глаза, так как они не подвергаются постоянной переаккомодации, как это происходит с обычным оптическим микроскопом. Плюс меньше нагрузка на шейные и поясничные отделы благодаря возможности занимать удобное положение, а не подстраиваться под необходимый ракурс. Те 3D конструкции, которые сейчас существуют на рынке, сковывают врача: нужно либо постоянно передвигать монитор, либо держать голову в вынужденном положении, чтобы увидеть изображение.

— Какие еще новые технологии вы хотите привнести в стоматологию? Когда появятся роботы-стоматологи?

— Если бы у меня была возможность, я бы только и занимался медицинскими разработками. К сожалению, сейчас не могу посвящать этому все свое время. Хотя идеи улучшения той же робототехники в моих планах есть, и я понимаю, в каком направлении нужно двигаться. Роботы, которые уже сейчас делают что-то по алгоритму, пока, на самом деле, только затрудняют работу. И заменить врача они смогут еще очень нескоро, как минимум потому, что не способны относиться к тебе по-человечески.

— Сколько вы учились, пока стали профессионалом, который может не просто проводить операции, а что-то изобретать в своей сфере?

— После пяти лет в СПбГМУ были год интернатуры, два ординатуры, три аспирантуры, обучение в высшей школе менеджмента по управлению в здравоохранении. В общей сложности я учился 12 лет. И не было не одного дня, чтобы я не работал. Попробовал себя практически во всех специальностях, которые имеют отношение к медицинской сфере: медбрат, ассистент врача, администратор, врач, заведующий отделением, заместитель директора, соучредитель и директор стоматологической клиники. Фактически прошел все ступени медицинской среды и параллельно учился. Но даже после этих одиннадцати лет обучение для меня не закончилось. Ежегодно я посещаю 3-4 курса или семинара в России и за рубежом. Обучение — это процесс бесконечный.

— А чем вообще вас привлекла медицина – и конкретно стоматология? Хотелось стать врачом, которого не будут бояться пациенты?

— В школе у меня был очень широкий круг интересов. Изучал и точные науки, и гуманитарные. Побеждал в олимпиадах по физике и математике, биологии даже стал призером городской олимпиады по литературе. Медицина же на тот момент была для меня менее понятной и более загадочной. Поэтому я выбрал то, что казалось сложнее. Конечно, сейчас эта аура загадочности рассеялась, но интерес не пропал. Тогда я думал, что на все медицинские вопросы существуют ответы, нужно просто что-то прочитать, посмотреть, у кого-то спросить. Но все оказалось иначе: в реальности эта сфера во многом не изучена. Когда методом исключения понял, что мне больше нравится медицина, я задумался специализации. Мне было интересно все, что связано с головой и лицевой областью. Конечно, я колебался. Например, меня привлекало изучение человеческого мозга. Но в итоге остановился на челюстно-лицевой хирургии и об этом не жалею. При небольшой площади эта область человеческого тела очень сложна, там сконцентрировано большое количество абсолютно разных органов. Кроме того, она имеет немалую социальную значимость. Что касается боязни стоматологов, то это больше стереотип. Если задуматься, у человека вообще много страхов. И это нормально. Никто из здравомыслящих стоматологов не пошел в эту сферу, только чтобы победить чью-то фобию. Во-первых, это невозможно сделать, а во-вторых, это уже больше относится к области компетенций психолога. Хотя, конечно, любой врач должен прикладывать максимум усилий для комфорта пациента.

— Говоря о комфорте и качестве: о стоматологии в России сложилось столько стереотипов – и дорогая, и не так хороша, как за границей…

— Да, безусловно, стоматология дорогая. И не только в России, но и во всем мире. Большинство привыкли считать, что это зависит лишь от желания владельцев клиники. Это не так. Некоторые из владельцев сами не могут с легкостью позволить себе получать услуги, которая предоставляет их клиника. Вот такой парадокс. Просто это действительно очень дорогая сфера. Стоматология – это не помещение, где трудятся врачи и прочий персонал. Существует целая индустрия, которая кормится за счет пациента, а стоматологическая клиника вынуждена выставлять счета за всю эту индустрию. Что касается качества, здесь всегда есть и будет к чему придраться и над чем работать. Я проходил стажировку во многих европейских клиниках и видел весь лечебный процесс и его реальные результаты. Могу сказать, что среднестатистическая российская клиника, честно выполняющая свою работу, ни в чем им не уступает. Поэтому ехать куда-то в поисках «суперкачества» — идея очень сомнительная. Я, например, лечусь только в России!

Источник: “Понедельник”